Страничка прозы ( наши рассказы, былины, повести, эссе и пр.)
Galina: Поэтические вечеринки проводятся на форуме регулярно. Полистав страницы выпусков и других разделов форума, давно уже поняла, что собрались у нас тут люди очень творческие, поэты, художники, баснописцы, есть и те, кто пишет замечательные воспоминания-рассказы, все они раскиданы по разным страницам, почему бы не открыть новую тему для тех, кто хочет поделиться своими прозаическими произведениями? Так вперед! Ждем, что и эта тема будет на форуме пользоваться всеобщим вниманием.
Galina: Странная дама ( Сочинение на тему " Легенды Осени") - Валентина Ивановна, а почему вы написали в названии осень с большой буквы? Это разве имя собственное? Ну почему выпускникам дают такие темы для сочинения, мы же не пятиклашки какие-то там. Как всегда, нет, чтобы ответить, зыркнула холодным насмешливым взглядом из-под огромных в пол-лица очков, а ты думай, сочиняй, что там за легенды у этой Осени. Ладно, пожалуй, лучше писать свободную, чем вымучивать "Болдинскую осень" АСа Пушкина. Мысли опережают друг друга, будто торопятся скорее покончить с этим делом. Что ж , постараюсь подстроиться под их стремительный бег. Мы жили в старом полуразвалившемся доме с колоннами и огромным высоким крыльцом. Раньше это был военный госпиталь. Довольно большая территория вокруг обнесена ажурным высоким забором с одним парадным входом. У нас был свой двор, свои заросли камышей, где мы частенько ловили ежей и черепах, а если повезет, то и маленьких юрких ящериц. Вечером во дворе начиналась своя, полная тайн и загадок, жизнь. В самом темном углу за домом стояла деревянная беседка , здесь-то всё и происходило. Старшие рассказывали младшим страшные истории про черную комнату, про ведьм, котов, мертвецов. Возвращаться домой , где повсюду мерещились скелеты и летающая до первых петухов нечисть, было жутко, но всё равно каждый вечер из беседки доносился тихий тревожный шепот. Все эти страшилки давно забылись, и только одна история запомнилась надолго, потому что была она загадочной и немного романтичной. Появилась как-то в нашем доме женщина с тремя взрослыми сыновьями. Странная оказалась семейка. Ни с кем не общались, дружбу не заводили. Братья были близнецами: огненно-рыжие волосы,длинные белые ресницы,яркие созвездия конопушек и у всех были какие-то необычные имена. Их мать запомнилась жителям дома больше. Почему-то многие считали её сумасшедшей из-за больших прозрачных глаз, в которых навечно поселились холод и пустота. Одевалась эта дама очень странно. Яркие цветастые наряды, будто купленные у цыганок, больше походили на лохмотья побирушек. По воскресным дням она прогуливалась в белом пышном платье невесты, которое выглядело на ней нелепо и вычурно. Какой бы ни была погода, она всегда носила с собой зонт с большой резной ручкой, пользуясь им как тростью. Этого-то зонта и боялись больше всего, потому что на его конце сверкал тонкий, как игла, наконечник . Обладал этот зонт какой-то магией. Стоило даме раскрыть его черный купол, тут же набегали тучи, ветер начинал хозяйничать на чердаке старого дома, срывая прогнившие доски, и проливной дождь расползался грязными ручьями по двору. Дама , глядя на внезапно разбушевавшуюся стихию, как-то странно улыбалась и шептала :"СОН, СОН, уже пора…" Колдунья, ведьма, волшебница, кто же она, эта непредсказуемая и загадочная женщина? Как у неё получалось повелевать всеми и всем вокруг? Взмах зонтика, и хозяйки , как пчелы, крутились у плиты с зимними заготовками, еще взмах, и влюблённые пары уже в очереди за счастьем под названием «брак», еще один , и все закутывались в теплые коконы. А она хохотала и кричала громче:" СОН, уже пора…" От этого леденящего душу призыва люди плотнее закрывали окна, затыкали щели, заползали глубже в свои норы. ...В тот пасмурный холодный день дама вышла на крыльцо и долго вглядывалась куда-то вдаль, будто не замечая пронизывающего жуткого ветра. На ней был темно-серый плащ до полу, шляпка с черной вуалью, прикрывавшая её прозрачные глаза, длинные до локтя лайковые перчатки и дырявая вязаная шаль на плечах. Вдруг стальная игла раскрывающего зонта ослепила всех вокруг! Никто толком и не разглядел, что же произошло. Слышали только последние слова улетавшей в сторону белого горизонта дамы: "Мальчики, СОН, Сентябрь, Октябрь, Ноябрь, пора, пора, она уже близко!" Совсем неожиданно беглянка кинула на прощанье свою любимую разноцветную косынку. Ветер-пройдоха подхватил её, кружа в каком-то причудливом танце. А когда яркий воздушный лоскут упал на крыльцо, все увидели, что это увядающие, но еще очень красивые резные кленовые листья. Больше эта дама не появлялась в нашем доме, но кто знает, может быть, очень может быть, что она еще вернётся, как порой возвращаются к нам волшебные сны нашего детства. Уффф, , успела, пора сдаваться! - Валентина Ивановна, а вам нравится имя Осень?
Galina: Sergei Сереж, поясняю. Люблю притчи, если заметил, люблю произведения - метафоры, ну чтобы что-то можно было самому домыслить, если не тем языком рассказано. Вот попробовала и сама что-то в этом роде сочинить. Картинку в фотошопе смастерила. Спасибо за то, что прочитал и откликнулся.
suhanovamama: Красиво и загадочно...Похоже на сказку Андерсена-- у него есть такие сказки, не сюжетные, а поэтично зашифрованные.
Sergei: Я сам люблю фэнтэзи.Это законченное произведение.Просто проза взрослой жизни не замечает окружающее многообразие ,а детский взгляд мог запечатлить необычное и трансформировать в написанное.Нет? Стиль изложения доставил удовольствие. Поищу-где-то есть пару сказок.писал сыну для школы.Такое домашнее задание.
Galina: Любаш, спасибо, сравнение со сказками Андерсена - это дорогого стоит! Сереж, ну вот точно не фэнтези. Образ осени все по-разному рисуют, у меня она вот такая. Сейчас пыьтаюсь нарисовать её улетающей за зонтом. Если дорисую, выложу. Ждем твои сочинения на тему... А может кто-то еще напишет свои Легенды Осени?
Sergei: Галя,ты не дооценила того что написала.в моем воображении это женщина соседка.живущая радом и вызывающая интерес и страх и влечение.А она просто Осень.И это непонятно и притяжительно и необъяснимо... Это фентези!!!!
Galina: Ну вот к этому моменту из моего рассказа нарисовала такой вот рисунок на своем новом планшете ....Вдруг стальная игла раскрывающего зонта ослепила всех вокруг! Никто толком и не разглядел, что же произошло. Слышали только последние слова улетавшей в сторону белого горизонта дамы: "Мальчики, СОН, Сентябрь, Октябрь, Ноябрь, пора, пора, она уже близко!" Совсем неожиданно беглянка кинула на прощанье свою любимую разноцветную косынку. Ветер-пройдоха подхватил её, кружа в каком-то причудливом танце. А когда яркий воздушный лоскут упал на крыльцо, все увидели, что это увядающие, но еще очень красивые резные кленовые листья.
Sergei: Эту сказку я написал для сына, по домашнему заданию ,в классе так 4-ом.Ну был у учителя такой бзик задавать такие задания.Сохранилась только эта.Другие то- же где -то есть.Но пока не нашел.А восстанавливать лень.Уж очень длинная логическая цепочка у такой сказки,например,как "Зернышко" А эта сказка не про осень,но Осень в ней присутствует как один из персонажей. Подснежник Эта история случилась в давние-давние времена. Жили на свете четыре сестры. Дружно жили, не ссорились, делали одно дело и всегда подменяли друг друга. У них были очень простые и очень красивые имена. Звали их Лето, Осень, Зима и Весна. А дело у них было ответственное и почетное – они оберегали и сохраняли жизнь на земле. В душе каждая из сестер была непревзойденной в своем жанре художницей. Поэтому к своему делу они относились творчески. Лето блистало золотом солнечного света и пышной зеленью лесов. Отражалось голубизной неба в синеве озер и рек. Наливалось красками луговых цветов. Сменяющая ее Осень отличалась буйством красок, ароматом созревших плодов и яростью срывающих листья ветров и проливных дождей умывающих землю. Строгая и любящая порядок Зима чопорно прибиралась, укрывая дороги, деревья и дома искрящимся снегом. Сковывала бурлящие ручьи и реки зеркальным льдом, лишь иногда давая волю чувствам, закручивая в вихре снежные заряды и щедро засыпая сугробами все вокруг. Весна чуткими мазками намечала проталины в сугробах, растапливала лед на реках, добавляла зеленой травки на полянах и набухала почками на хрупких, заиндевевших веточках. Так и жили сестры в согласии и взаимопонимании, сменяя друг друга и любуясь создаваемыми картинами. И не было бы этой истории, если бы однажды не поссорилась Зима с Весной. Не захотела Зима уступать Весне свое место. Решила она, что самая талантливая и сильная. Заступились за Весну Лето и Осень, но не слушалась их Зима. Она сказала, что уйдет, если Весна докажет, что сможет отстоять право на свою очередь. Выбрали сестры полянку на опушке леса. Растопила ее Весна и расцветила красными, синими, фиолетовыми, желтыми цветами. Наступил вечер. Солнечные лучи не могли больше согревать хрупкие цветы. Налетел холодный ветер, пошел густой снег, ударил сильный мороз. Стали вянуть нежные цветочки, никнуть и умирать. Наступило утро. Пришли сестры на поляну, а все цветы погибли. «Ну вот», -говорит Зима,- «Я самая сильная, я не уйду!» Огляделись сестры, действительно, все цветы погибли, только на самой опушке леса, под сугробом прижался к земле слабенький стебелек с побелевшими от холода, в синих прожилках лепестками. Выцвел, поменял яркую окраску, но выстоял. «Подснежник!» - сказало Лето. С тех пор, как только появляются подснежники, эти белоснежные с синевой цветы, Зима сдает свои права и уступает место своей сестре. К нам приходит Весна!
Galina: С удовольствием прочитала твою сказку, Сереж, она очень трогательная и образы ты создал запоминающиеся!
Sergei: Это действительно сказка для детей младшего или чуть среднего возраста.Про зернышко была интерессная,но найти не могу.Слишком много книг.Лежат в коробках .тумбочках...Где искать? Спасибо за оценку.Я не поэт и не писатель.так...
морская: Сережа, мне тоже очень понравилась твоя трогательная сказка. Какой ты у нас талантливый. Галино сочинение меня не удивило, было ожидаемо прочесть такую замечательную вещь, вышедшую из под ее пера. А вот, чтобы мальчишка так чувствовал...
Sergei: Валя, не смущай меня.Какой же я талантливый.Талант это труд.А я ленив как сивый мерин.И писал эту сказку потому что сыну надо было сдавать домашнее задание.а так никогда бы не додумался до такого. Вон,Виктор Валюх спровацировал на воспоминания,так я только-только до полигона добрался (в солдатских байках),а закончить никак руки не дойдут.
Sergei: Том танцевал для эльфов, и был совершенно счастлив. Магия эльфийской музыки полностью захватила его, и он всем своим существом отдался безумному танцу. Том кружился и притоптывал, высоко подпрыгивал и пускался вприсядку, выделывая коленца, которых здесь, в чудесной стране под холмом, отроду не видывали. Вокруг мелькали восхищённые лица - узкие, изящные, с зелёными миндалевидными глазами, партнёрши сменялись одна за другой, музыка то заполняла весь зал, то стихала настолько, что казалось, звучала лишь в голове у Тома. Он уже не удивлялся окружавшим его чудесам, которыми славились великие искусники эльфы, изменчивые, как вода. Ещё мгновение назад они рядились в зелёные обтягивающие шелка, и вот уже щеголяют в чём-то розовом, с оборками, только успеешь моргнуть - и розовое оборачивается белоснежным, отведёшь на секунду взгляд - и вместо оборок увидишь уже золотое лиственное кружево. Обстановка зала плыла, пышные драпировки исчезали со стен и появлялись вновь, столы и стулья словно жили своей собственной жизнью, Том ступал то по коврам, то по соломенным циновком, то по голому камню. Иногда, остановившись, чтобы наскоро перекусить, он обнаруживал на столах вино и лесные ягоды, иногда - дичь и травяной эль, а иногда - простую родниковую воду и какие-то сморщенные грибы, впрочем, тоже безумно вкусные. Тому было не до гастрономических изысков, он танцевал, и готов был танцевать хоть всю ночь до утра. Два или три раза прекрасные партнёрши увлекали Тома в отдалённый укромный альков и отдавались ему весело и непринуждённо - истинные дети природы. Но эти мгновения, наполненные животной страстью и восторгом, пролетали быстрее ветра, и Том вновь возвращался в круг танцующих. Или танцевал в одиночестве, под одобрительные возгласы хозяев замка, под взглядом их зелёных раскосых глаз. Или карих. Или янтарно-жёлтых, с узким вертикальным зрачком. Эльфы изменчивы, и Том просто не обращал внимания на такие мелочи. Он танцевал. Ведь недаром же его, Тома, считали самым лучшим танцором во всём графстве! Пусть-ка эльфы тоже полюбуются, как может отплясывать простой смертный! Да и кроме того, Том попросту любил танцы, больше всего на свете. Том танцевал, и время летело незаметно. - Это он? - спросил молодой эльф старого. - Да, Ваша Светлость. Это он самый, Том-Пляшу-Для-Всех, местная достопримечательность. Он так танцует посреди этого зала уже свыше четырёхсот лет. - Уму непостижимо! - восхищённо покачал головой эльф, которого назвали Светлостью. - А я-то всегда считал, что сказки о людях - это если и не досужая легенда, то уж по крайней мере, как и положено легендам, она грешит неточностями и преувеличениями. Но видимо, есть ещё в нашем мире место чудесам! Подумать только, четыреста лет! - Четыреста двадцать два, если быть совсем точным, - подтвердил старый эльф. - Даже не верится. Дважды сменялась династия, замок был захвачен орками, отбит гномами, подарен Повелителям Драконов, переходил из рук в руки, в нём даже почти полвека квартировался женский ударный батальон суккуб.., а этот человек всё танцует и танцует. Без сна, без еды, без передышки! - Не совсем так, - снова поспешил уточнить старый эльф. - Иногда он всё-таки ест, примерно один раз в семьдесят лет. И не только ест. Если верить семейным преданиям, то Том-Танцор вполне может быть моим собственным пра-пра-пра-прадедом. Иначе в кого бы у нас в семье голубые глаза? Да и во время последней войны - союзным войскам не удалось бы отбить этот замок такой малой кровью, не будь командир батальона суккуб в тот момент занята с Томом... третьи сутки. Кажется, когда её выволакивали из алькова, она даже не сопротивлялась, а только судорожно икала и всё норовила облобызать сапоги конвоиров. - Ну, это обычная фронтовая байка, - засмеялся молодой эльф.- Пропагандистский трюк. - Да нет возразил старый. - Мой отец сражался на той войне, он живой свидетель. - Ну может быть, может быть, - неохотно согласился молодой. - Тогда тем более удивительно. За счёт чего он держится уже... сколько Вы говорите, четыреста двадцать лет? - Четыреста двадцать два. С тех пор, как он появился невесть откуда прямо посреди королевского бала и предложил показать, как танцуют в мире людей. Но мы, разумеется, не знаем, сколько лет ему было на тот момент. Вполне возможно, что ещё столько же. А то и больше. Ведь он совсем не изменился за прошедшие годы, так что ему с равным успехом может быть и тысяча лет, и три тысячи. - Обалдеть! - присвистнул молодой эльф, на секунды забыв о своём графском достоинстве. - А я думал, что люди живут лишь немного дольше эльфов. Лет семьдесят - восемьдесят, ну максимум сто! Но чтобы три тысячи... - На этот счёт существует одна теория, - задумчиво произнёс старый эльф. - Поскольку гости из других миров не в полной мере принадлежат нашему пространству и времени, то и обращаются с ними более вольно, чем мы. Для них наш мир... ммм... несколько субъективен. Собственно, этим и пытаются объяснить тот факт, что большинство демонов, лепреконов, драконов и прочих иномирян являются обладателями сильной и недоступной нам, простым эльфам, магии. Они, строго говоря, не маги и отнюдь не бессмертны. Но невольно становятся таковыми, проходя в другой мир, от рамок и законов которого они свободны. - То есть, попади, например, я сам в мир драконов - я тоже бы стал великим магом? - заинтересовался юноша. - Попади Ваша Светлость в мир драконов, Вас тут же бы съели, - сдержанно улыбнулся старый эльф. - И как я уже говорил, это всего лишь теория. - Простите, - раздалось за спиной у молодого эльфа, и кто-то осторожно тронул его за рукав, - У меня в горле пересохло, а на столах почему-то нет ни воды, ни вина. Где я могу что-нибудь попить? Эльф резко обернулся - и округлил глаза. За его спиной стоял Том-Танцор, неизвестно когда прекративший танцевать и успевший каким-то образом обойти весь зал и заглянуть во все кувшины, дабы убедиться, что в них ничего нет. Вокруг с разинутыми ртами толпилась челядь молодого графа, глядя на ожившую легенду. - Э-э... - эльф сделал шаг назад и беспомощно оглянулся. В этот замок, перешедший в его собственность благодаря карточному везению не далее как на прошлой неделе, юный граф прибыл всего час назад, и ещё не успел здесь освоиться. Разумеется, где-то тут должна быть вода, да и вино в подвалах осталось ещё от прошлого владельца, но как пройти к этим подвалам? И где кастеллян с ключами? Только что был здесь... Том ждал, он хотел пить. Под равнодушным взглядом его льдисто-голубых глаз граф почувствовал себя неуютно. Не каждый день перед тобой встают во весь рост четыре долгих столетия и дёргают тебя за рукав. Положение спас старый эльф. - Вон там, - он уверенно указал пальцем в сторону кухни, где уже гремела распакованной посудой привезённая из родового поместья кухарка. - Там наверняка найдётся и вода, и вино, и эль, и всё, что Вы пожелаете! - Благодарю от всего сердца, - Том изобразил странный, давно вышедший из моды поясной поклон и быстро удалился в указанном направлении. Эльфы переглянулись. - Он последний раз ел семьдесят лет назад? - уточнил молодой граф. - Да нет, вроде и полувека не прошло, - почесал в затылке старый. - Отец рассказывал, что после расставания с госпожой капитаном Том выпил добрую пинту пива, прежде чем снова начал танцевать. Хотя, конечно, одна пинта за сорок восемь лет... да, у него вполне могло пересохнуть горло. Со стороны кухни раздался пронзительный женский визг, и в зал выскочила насмерть перепуганная кухарка. - Там! - завопила она, бестолково тыча рукой себе за спину. - Я ничего! А он... А вот... - Что произошло? - грозно вопросил старый эльф. - Я ничего! - снова взвизгнула кухарка. - Он жрать попросил! И вина! А я сказала, что у меня не восемь рук, и времени нет всяких лоботрясов кормить, а если ему так приспичило, то пусть подождёт пять минут, а пока займётся делом, потому что мне тоже помощь нужна, у меня не восемь рук, я уже говорила, а он нож-то взял, а потом сел, и поглядел так с тоской, а потом... ой, страсти-то какие, ой божечки, и борода-то, борода, да я ж туда больше ни ногой, я ж ему ничего, я его и не знаю, и не видела никогда, невиноватая я, не губите, это он сам, всё сам, окаянный, а я как есть невиноватая! Том проклинал коварство остроухих. Он должен был, обязан был догадаться сразу, что за всякое удовольствие придётся платить! И вот она, каторга. Медленно разворачивалась под ножом грязно-бурая спираль картофельной шкурки. Грубо и неумело очищенные клубни один за другим уныло шлёпались в кастрюлю с мутной водой. Минуты тянулись бесконечно долго, и казалось, этой монотонной изматывающей работе не будет конца. Том сморгнул, в последние годы ему всё труднее становилось замечать чёрные пятнышки глазков. Его собственные глаза слезились, в вечно согнутой спине кололо, руки тряслись и уже плохо держали нож. А обещанного ещё тысячу лет назад пива всё нет и нет, и проклятые эльфы бросили его тут одного, навсегда, и он умрёт в этой бессмысленной каморке, за этой бессмысленной работой, за свою глупость и доверчивость, и до самой смерти будет перебирать эти бесконечные картофелины, которых никак не становится меньше, сколько бы он ни скоблил их ножом, и как же он уже устал... Когда через пять минут встревоженный невнятным рассказом кухарки юный граф вбежал на кухню в сопровождении пары слуг, Тома там уже не было. От великого танцора остался лишь иссохший, выбеленный временем костяк, всё ещё сжимающий в одной руке нож, а в другой - наполовину очищенную картофелину. Точно такую же, как две другие, сиротливо мокнущие в кастрюле... (с) bormor
suhanovamama: Наконец, нашла, где это высказать.А страничка-то захирела. Между тем мощный выброс художественной прозы наблюдается на вермлитцкой ветке. Володя Самойленко систематизировал свое творчество, снабдив великолепной фотозаставкой. Без малого полсотни прекрасных , профессионально сделанных новелл. Да новеллы ли это? Автор затрудняется с жанром. Может, это назвать документальной лирической повестью? Вот такой синтетический вариант... А еще такой довесок, как наши комментарии, отклики, эмоции по поводу! Не знаю ничего подобного. Вообще готовая,отличная, теплая, живая, сверкающая всеми красками жизни, переворачивающая душу книга. Дружище, надо издаваться! А на данный момент дозволь, пока не иссякла тема объятий, от избытка чувств-с заключить тебя в оные!
Ldz: Тезка, а в Вермлитской ветке-это где?
морская: Издаваться надо, и не только Володе... Эх...Когда я рабогатею займусь вами, дорогие наши собственные классики!
Ldz: Нашла, начало здесь: http://halle55.borda.ru/?1-9-0-00000045-000-200-0
samoylenkovlad.nik: Любушка, которая Лобанова Люба, ты уж прости но я тебя чуть - чуть поправлю - ЧТО САМОЕ НАЧАЛО, это ЗДЕСЬ... click here Спешу скорей с поправкой... ибо... так голова моя кружтся от слов приветных нашей Любушки, той самой suhanovamamЫ - ЛИРИЧЕСКОЙ ДУШИ НАШЕГО ФОРУМА...
Galinka: Которые чуть не так лирично-красноречивы - становятся в очередь с объятиями!
samoylenkovlad.nik: И расправлю я плечи!!! В ширь раскину я руки!!! Я готов обниматься реально!!! Дотерпеть бы, до Встречи... Не увять бы, от скуки... Обнимаючи всех... виртуально! Виртуально... оно... Нет! Всё это не то - Нет! Это как пить в одиночку! С друзьями вино, Я выпить готов!!! Обнимемся в Пуще!А здесь ставлю точку.
Sergei: Новогодняя сказка (из инета) Марат толкал тачку. Каждое утро, кроме понедельников когда базар закрыт, он вывозил товар для лотошников. Картошку мешками, мороженных судаков в грязноватых пластиковых ящиках, паки с соблазнительно пахнущими мандаринами. Да что угодно, лишь бы уплатили причитающуюся за ходку двадцатку. - Двадцать, хозяин. - Марат скинул мешки за прилавок. - Дэсять давай? Одын рас туда-сюда хадиль, а хочэш двацать, цыган! - новый торгаш собрался "зажать" десятку. Все считали Марата цыганом, хоть был он самым что ни на есть русским. То ли из под Новгорода, то ли из Великих Лук. Наверное, за густую чёрную бородищу или карие глаза, спрятанные под кустистыми бровями. Лет пятьдесят на вид, широченный кряжистый, прямо звероподобный мужик. - Такса двадцать. Договаривались на двадцать. - упрямо и зло пробурчал Марат. Протянул лапищу, мол, давай клади купюру. - Слюшай много, да! Грузчик плюнул, легко, как бумагу, разорвал мешковину, достал картофелину. Раз! Сок брызнул из сжатого кулака. Рядом заржала зеленщица Семёновна. Она видела этот фокус не первый раз. Марат запросто давил ручищей хоть картошку, хоть кокос. Хозяин сразу передумал торговаться. Не те деньги, чтобы ходить с переломанными костями. Бородач довольно хмыкнул, спрятал деньги и утопал по рыхлому декабрьскому снегу со своей тачкой. Девять утра, десять ходок, две сотни греют карман - пора приниматься за настоящую работу. А базар работой Марат не считал. Базар давал деньги, чтобы содержать и отапливать чердак в самом центре, в сердце и предсердии, города. Есть у нас "писательский район" (Гоголя, Горького, Пушкина, Чехова, Толстого) отчёркнутый "русской линией" (Долгоруковская и Александра Невского). В святая-святых, на углу Горького и Пушкина, с видом на парадное крыльцо академического, театра и жил Марат. Конечно, у нас не Москва, а провинция, но и здесь такая жилплощадь стоит сотни тысяч вечнозелёных. Простой ремонт превращает чердак в пентхаус и доллары падают на владельца дождём. Удивительно, что одинокий небогатый человек по-прежнему держался за свой угол. Странно, что никто из бандитов или черных риэлторов не смел его потеснить. Но в мире не без чудес. Прямо напротив, в театральном дворике, цыган хранил дворницкий инвентарь. Вернувшись с базара, он выкатил свою тележку и взялся за метлу. Театр, банк, ЗАГС, дальше аптека, цирк. До обеда Марат прошёл всю верхнюю Горького со дворами. Скрипел тележкой, шуршал метлой, здоровался с вышедшими на крыльцо покурить парикмахерами, стоящими таксистами, девочками из кофейни. И в ответ получал уважительное "здрасти!" Давно никого не смущал холщовый дворницкий фартук поверх камуфляжного ватника. Таксисты уважительно кидали чинарики в урну. Девочки, поначалу морщили носы, но потом сошлись, что это "человек надёжный как часы". Марат не болел, не пил, не опаздывал. День за днём мел и прибирал, двор за двором, целых две длинных улицы. Вот и сегодня, канун Нового Года, рыхлый снежок свалился на город, а Марат сыплет песок, метёт, скрипит тележкой. - О, ботинок, жалко один. - в пак для находок отправился башмак. Дворник бережно собирал брошенные вещи, придерживаясь понятно только ему системы. От гитары, оставленной пьяной молодёжью, до выброшенных на помойку одежды и обуви. Зачем? Кто знает. Наверное, сдавал на вторсырье. - Марат! Сбей нам лёд с крыльца. - высунулась в окно владелица продуктовой лавки. - Иду, хозяйка. - посыпал что-то из пачки с надписью "Соль", и через пять секунд лёд растаял. - Что за реагент чудной? - Какой реагент? Соль. - цыган припрятал заработанный пакет с мандаринами. На базаре он не прощал и рубля. Здесь не брал денег вообще. Только вещи и продукты. Конфеты за сбитые сосульки, мандарины за очищенное ото льда крыльцо, комплект зимнего камуфляжа с прожжённой дыркой из охотничьего магазина. Все годилось. После обеда Марат принялся за сложное. Улица, названная в честь безбожника Маркса, была шире, грязнее, вся запаркованная дорогими авто. Тут больше ресторанов с их мусором на заднем дворе. - Понаехали тут, чего дома не сидится... - бурчал он выметая сор из под "Кайенов" с "Мерседесами". - Эй! Мужик! - шёпотом окликнули его с чёрного хода ресторана. Парень лет двадцати в фартуке официанта махнул рукой. - Чего тебе? - Помоги кое-что вынести. Пятёрку дам. Жди тут, я выкину в окно свёрток. Положишь его под коричневый "Опель" на въезде. - А сам чего? - Нельзя самому. Повара "спалят" с продуктами. - Воруешь, значит. - Марат отвернулся и пошёл прочь, толкая тележку. - Тьфу, дебил. - плюнул парень. - сам как будто не берет, что плохо лежит. Вот за это и не нравилась улица цыгану. Слишком много денег, много грязи, показушного достатка. А вокруг полно мелких крысёнышей, которые вынуждены щипать крошки с большого пирога. “Никто здесь не хочет жить трудом. Одни менеджеры. Тьфу.” - Марат продолжил махать метлой. Но всему приходит конец. Зимнее солнце упало за горизонт. Звезды сверкающей мошкарой облепили ясное новогоднее небо, лёгкий морозец сковал проталины, заставил умолкнуть дневную капель. Полная луна медленно, как беременная кошка, вскарабкалась на крышу бывшего дворянского собрания, сейчас занятого бутиками. Напротив парадного входа в театр зажглись огни на большой искусственной ёлке. Город готовился к празднику. Старый, но не древний, ветхий, но из последних сил молодящийся свежей штукатуркой, как сорокалетняя вдова. Наша маленькая провинциальная столица. Марат затолкал тележку во дворик, позвенел ключами от служебной каморки. - Мя-я-я-у! - это значило "закрой дверь, дует". Из каморки выбралась на снег толстая, рыжая и пушистая кошка Леди. Театральный зверь, предпочитающий общество дворника. - Сегодня будет рыбный. - Марат достал пакетик с кормом. - Мур-р-р. - означало "а я - уже". - Э-э-э-э, да ты правда наелась, так что пузо волочится. - Марат впервые за этот день улыбнулся. И погладил Леди. - Снова тётка в парике кормила? Или та шустрая мамаша с пацаном? - Мурк. - "обе были". Леди довольно облизнулась. Часы на старой аптеке пробили девять. - Ну, значит пора. - не мешкая, "цыган" воровато оглянулся, подхватил кошку на руки, сдавил ей шею, та забилась, пытаясь вырваться. Еще чуть-чуть и хрустнет. Уже не таясь, бывший дворник шагнул в круг лунного света, распрямил плечи, поднял глаза к небу. Лицо разгладилось, утратило вечную угрюмость. Лопнула тесёмка, стягивавшая волосы в пучок на затылке, лицо стало бледным. Тихий дворик полыхнул холодным серебряным огнём, да так, что от мороза лопнул ствол кипариса в кадке. В студёном воздухе закрутился маленький снежный смерч. Он выбелил инеем волосы и бороду, превратил старый ватник в синюю шубу до пят, посеребрил брови, сделал льдисто-голубыми глаза. Это был уже не тот человек, что с метлой и тележкой старья тащился весь год от двора к двору. Среди оседающей ледяной пыли стоял рослый старец с окладистой бородой, весь в мехах и серебре, настоящий Хозяин Зимы. Сегодня его день, его Праздник. А кошка... Кошка в его руках стала девчонкой лет тринадцати, с рыжей косой, торчащей из под лисьей шапки. - Ух, Дедуля! Страшно как-но в этом годе было. Вообще-но Вы меня придушили, нешто котёнок я вам? - девочка закашлялась, слезая с рук. - Кхе, внученька, сама знаешь, чего волшба требует. Кстати, ты что-то путаешь. Сегодня конец две тысячи двенадцатому, тринадцатому начало Сейчас так уже не разговаривают... - А-а, ну тогда забей, Дед. Будем делать рок-н-рол и бубль-гум. - Снегурочка крутанулась, выдернула треснувший кипарис, превратила в посох и подала Деду Морозу. - Угу, рок-н-рол и Плейстейшн с Х-Box'ом. Пошли смотреть, что в этом году нам милость людская послала. - посох сверкнул серебром. - Напомни в кадку пальму посадить. Об неё лучше когти чесать. Дед Мороз со Снегурочкой скрылись в сиянии, ставшей безграничной, дворницкой. Там, груды хлама, которые за год насобирал "цыган Марат”, уже превращались в сверкающие коробки с подарками. Сегодняшнего пакета мандаринов, отданного с добротой, хватит на сотню детей. Старый радиоприёмник, подобранный летом, пойдёт за тысячу игровых приставок. Башмак, найденный на помойке - десятки пар сапог на подарок чьим-то тёщам. Книжка без переплёта, потёртый ремень, все идёт в дело. Капелька волшебства, людская доброта и толика уважения. Лишь бы не было на вещи налёта жадности или воровства. Такими только печь топить. Все заблестело, стало дорогим, новым, желанным. - Ну, пора подарки грузить. - скаламбурил Дед Мороз, с хохотом достал с полки безразмерный красный мешок. - Погнали, Дедушка. Зеркалом дорога.
Galina: подниму... Вечерами, пока мама готовила ужин, мы с отцом и братом прогуливались по городку. Отец шел посередине, держа меня за руку, Толик - рядом или чуть впереди... Отец до армии был учителем словесности в школе, любил рассказывать нам истории, которые сочинял тут же на ходу. Было очень интересно слушать и наблюдать сам процесс, потому что концовку, финал нам предлагалось сочинить самим. Мы становились участниками, соавторами, старались , чтобы концовка была достойна самого рассказа. Ну а потом уже отец давал задание: по трем-пяти словам, которые он сам нам называл, придумать любую историю. Первым , конечно, начинал старший брат, я слушала очень внимательно, чтобы не повториться. На ходу сочиняла свой рассказик. Отец строго так! нас оценивал, замечал каждую мелочь, за удачные моменты умел похвалить ! Ставил каждому баллы. Потом победитель объявлял свои слова, и уже мы с отцом придумывали свои истории. Время пролетало незаметно, учились сочинять ( это очень помогло потом, в школьной жизни), учились справедливо оценивать других и без обид принимать критику, но, главное!, мы общались на равных с братом, и эти прогулки очень сближали нас с отцом. Прошло столько времени, а я так часто вспоминаю эти удивительные творческие вечера, замечания отца, его легкий нажим руки, будто он мне хотел подсказать что-то или предупредить об ошибке.... Гуляю вечерами с внуками, держу младшего за руку, одергиваю осторожно, если он рвется вперед, не продумав сюжет, забывая использовать заданное слово, хвалю внучку, рассказы которой чем-то напоминают мои, когда я шла рядом с отцом и искала нужные слова, глядя в звездное небо... мы ведь девочки, и сказки у нас волшебные, красочные, немного таинственные... история повторяется...
морская: Галочка , спасибо, что поделилась, на душе потеплело от твоего рассказа, вспомнились мои прогулки с отцом...Это навсегда с нами, оттуда черпаешь силы!
suhanovamama: Виктор Николаевич, так это Вы просто, как говорится, не давя на жалость, без мелодраматического надрыва, написали по-настоящему художественную по силе воздействия вещь! Очерствели мы все, думалось... Однако, слава Богу, не все.
valvic24: Вообще-то, люди, в большинстве своем существа ДОБРЫЕ. Плохо только то, что мы зачастую не даем этой доброте ПРОЯВИТЬСЯ в себе, и не можем иных людей спровоцировать на ДОБРОТУ. А ДОБРОЕ, оно каждому нормальному человеку присуще...
ЛЕВ: Виктор Николаевич, комок в горле. Начала читать и забыла, что читаю, где читаю. Была ТАМ и переживала всё вместе с вами, пятилетними. Спасибо!
оригами: Как мне нравится Ваш стиль и слог, Виктор Николаевич.... Грустный рассказ... Словно сама там побывала... песок хрустит на зубах... А подушечки я тоже помню- продавались на вес в небольшом зеленом ларьке возле магазина... В городе Гомеле, где жили мои бабушка и дедушка... Конфетки были внутри с шоколадной сгущенкой и сверху щедро присыпаны какао.... Продавщица насыпала их в кулек из темной бумаги- скрученный такой кулечек, какие делают бабульки, которые семечками торгуют у остановки... Если было жарко- конфеты слипались в такой аппетитный ком, делались мягкими.... Идешь себе в открытых босоножках, загребаешь песок возле дорожки и наслаждаешься, запихивая за щеку, сколько поместится... И еще пальцы оближешь... Ах!... Несколько лет назад ВДРУГ увидела в магазине такие же (по виду) подушечки, купила полкило, в нетерпении сделала дырку сбоку в полеэтиленовом пакете, вытащила пару штук - решила опробовать не доходя до дому... О ужас! Чуть зуба не лишилась. Жесткие- даже разгрызть невозможно... И не таяли они во рту. Словно из стекла отлиты. Только какао сверху настоящее... Вот так уплывают воспоминания, развенчанные сегодняшней действительностью...
Лариса 2222: suhanovamama пишет: Виктор Николаевич, так это Вы просто, как говорится, не давя на жалость, без мелодраматического надрыва, написали по-настоящему художественную по силе воздействия вещь Как грустно...не оставляет равнодушным...