Из газетных статей (продолжение)

Форум » Читальный кинозал » Из газетных статей (продолжение) » Ответить

Из газетных статей (продолжение)

Sergei: ПРЕДСТОЯТ ДОЛГИЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВА [more]Год назад инвестбанки очень хотели, чтобы их спасли. А чиновники – особенно тогдашний министр финансов США Генри Полсон и сменивший его Тимоти Гейтнер, в то время глава федерального резервного банка Нью–Йорка – очень хотели им помочь. Они были уверены, что если еще пара крупных банков потеряет платежеспособность, то рухнет и вся система. В попытке остановить панику на финансовых рынках Полсон, Гейтнер, как и более спокойный и дольше раскачивавшийся председатель ФРС Бен Бернанке, вышли далеко за рамки «обычного» поведения. Последствия сверхактивной политики чиновников, почувствовавших себя в 2008 г. специалистами по банковским слияниям и поглощениям, Америка будет расхлебывать еще долго. Аудиторы, сенаторы, аналитики выясняют и спорят, превысили ли чиновники своим полномочия, были ли их действия необходимыми, каковы были истинные мотивы нетрадиционного поведения чиновников. Описанные в предыдущих сериях попытки Полсона и Гейтнера расширить Goldman Sachs за счет Wachovia и впарить кому-нибудь Morgan Stanley завершились ничем. В первом случае чиновники вовремя одумались, а MS выкарабкался самостоятельно. Эти истории показывают лишь тогдашние настроения чиновников – шекспировский накал бушевавших на Уолл-Стрит страстей. А самой скандальной в итоге стала операция по спасению Merrill Lynch: здесь все прошло по сценарию Полсона и Бернанке. Точнее, по принуждению Bank of America (BofA) к покупке Merrill Lynch. В этой сделке уже больше полугода разбирается Конгресс и прокуратура, и исследования далеки от завершения. ПЕРЕПИСКА НА ВСЕОБЩЕЕ ОБОЗРЕНИЕ Завтра, 22 октября 2009 г. в контрольном комитете Конгресса пройдут слушания по поводу поглощения BofA Merrill Lynch. В преддверии слушаний BofA согласился передать конгрессменам более 1 000 страниц электронной переписки, которую вели топ-менеджеры банка. Часть этой переписки была отправлена конгрессменами в Bloomberg. А чуть раньше, в начале октября стали известны новые подробности давления, которое чиновники оказывали на BofA, чтобы уговорить его не отказываться от поглощения. Специальный аудитор Нейл Барофски, который следит за расходованием средств по программе TARP (помощь американским банкам), опубликовал доклад, посвященный помощи Bank of America и роли чиновников в объединении BofA и Merrill Lynch. В процессе подготовки доклада аудиторы провели подробные интервью с руководством ФРС, минфина и BofA. Еще раньше, летом в Конгресс пришлось придти Бернанке, Полсону и Льюису. Тогда Льюис и рассказал, что Полсон и Бернанке вынудили его завершить поглощение ML, от которого BofA думал отказаться из-за растущих потерь инвестбанка. Полсон это признал, а Бернанке, разговор которого с конгрессменами стал, несомненно, одним из самых нервных и неприятных событий в его жизни, – только частично. КУПИТЕ КОТА В МЕШКЕ Руководство Merrill Lynch попросило BofA о поглощении 13 сентября, убедившись на примере Lehman Brothers, что госпомощь ML вряд ли будет оказана. За выходные банки договорились о сделке, и 15 сентября план был анонсирован. Тогда BofA ожидал, что убытки ML в IV квартале будут не выше, чем в предыдущем ($5,2 млрд). К концу ноября – началу декабря поглощение было одобрено ФРС и акционерами BofA. Ожидаемые квартальные потери ML к тому времени выросли до $9 млрд. Еще через неделю, к 14 декабря ожидаемые потери достигли $12,5 млрд. Тут руководство BofA осознало масштаб приобретенного им бедствия (в итоге квартальные убытки ML составили $15,3 млрд). BofA крепко задумался об отказе от сделки. 17 декабря 2008 г. глава BofA Кеннет Льюис позвонил Полсону и Бернанке, говорится в отчете специального аудитора Нейла Барофски (SIGTARP). Льюис сообщил им, что растущие потери ML заставляют BofA пересмотреть условия поглощения инвестбанка. На основании юридической оговорки, позволяющей пересматривать условия слияний, если меняются обстоятельства сделки (MAC clause – the material adverse event clause) BofA мог отказаться от сделки или вытребовать у ML более выгодные условия. К вечеру чиновники собрали экстренное совещание. Полсон, Бернанке и их подчиненные обсуждали с Льюисом и другими топ-менеджерами BofA, что произойдет с банковской системой, если BofA заявит, что условия сделки с ML пересматриваются и раскроет масштаб его потерь. Встреча закончилась тем, что Полсон потребовал, чтобы BofA не предпринимал никаких действий, связанных с этой юридической оговоркой (MAC clause), и дал правительству время подумать. 21 декабря, говорится в отчете SIGTARP, Льюис снова позвонил Полсону: потери ML растут, это дает BofA право потребовать отказа от сделки или изменения ее условий. Однако ФРС и минфин были уверены, что Льюис этого не сделает. Ведь предусмотрительные юристы ML прописали в соглашении о слиянии банков, что при определении того, применима MAC clause для разворота сделки, стороны не могут принимать во внимание изменения процентных ставок, цены активов, которыми владеют банки и пр. BofA уже не сможет развернуть сделку, решили юристы ФРС. По крайней мере, это потребует от BofA больших судебных расходов и выплаты штрафа. Льюис в беседе с аудиторами SIGTARP согласился, что шансы на BofA на выигрыш в случае тяжбы с ML были неопределенными. Зато ФРС и минфин точно знали, что разворот сделки приведет к дестабилизации не только двух ее участников, но и всей финансовой системы. Инвесторы решат, что BofA недостаточно силен, чтобы «переварить» ML. Это приведет к понижению рейтинга BofA и утрате доверия к его менеджменту, сказали SIGTARP Полсон и Бернанке, и сейчас считающие, что разворот сделки был бы опрометчивым решением. А ML вообще не пережил бы разворота сделки, признали руководители ФРС в разговоре с аудиторами. Контрагенты перекрыли бы ему финансирование, в том числе на межбанковском рынке. Привлечение внешнего капитала тоже стало бы невозможно, поскольку был неясен масштаб предстоящих потерь ML. Наконец, неудача этой сделки поставила бы под угрозу выживание других системно значимых банков, даже «финансово здоровых», сказали SIGTARP чиновники минфина и ФРС. Очевидно, речь идет о тех самых банках, чья судьба так волновала ФРС и минфин в предыдущих сериях нашей саги. ДАВЛЕНИЕ НА ЛЬЮИСА Поэтому в попытке заставить BofA поглотить ML чиновники не останавливались ни перед чем. Изучив предыдущую порцию электронной переписки банкиров, ФРС и минфина, Конгресс и SIGTARP пришли к выводу, что чиновники угрожали Льюису уходом, если только он попробует развернуть сделку. 20 декабря один из руководителей Федерального резервного банка Ричмонда рассказывает своему адресату содержание долгого разговора с Бернанке. Тот якобы сказал, что если BofA попробует развернуть сделку, а потом ему потребуется госпомощь, то руководству банка придется уйти. Будучи допрошен в июне сенаторами, Бернанке отрицал, что угрожал лично Льюису. Но не отрицал, что в разговорах с третьими лицами мог высказываться похожим образом. Факта прямых угроз со стороны Бернанке не подтвердили и письма, изученные SIGTARP. А вот Полсон честно признал, что заявил Льюису в глаза: если сделка будет сорвана, тому придется уйти. Он объяснил давление заботой о финансовой системе. А сам Льюис в феврале подтвердил нью-йоркскому прокурору, что 22 декабря на специальной встрече Полсон предупредил об отставке не только его, но еще совет директоров и весь топ-менеджмент банка. И это возымело эффект. Льюис решил завершить слияние. Это было сделано в январе 2009 г. ФРС и минфин обещали BofA увеличить помощь, когда поглощение будет завершено. Письменных гарантий на эту тему Льюис не добился, но оба чиновника дали ему устное обещание, что BofA – значимый для банковской системы институт, и упасть ему они не дадут. При этом во внутренней переписке чиновники ФРС признавали, что опасения BofA вполне справедливы. До слияния с ML BofA был хорошо капитализированным банком, а после по уровню капитализации стал худшим даже на фоне других системно значимых, пишет SIGTARP на основании документов из ФРС. В случае дальнейшего ухудшения ситуации BofA мог пострадать первым, тревожились управляющие ФРС. В конце декабря 2008 Бернанке уверял менеджеров BofA, что объявление о завершении сделки вызовет рост акций банка. Об этом пишет Bloomberg, в распоряжении которого оказались электронные письма бывшего главного финансового контролера BofA Джо Прайса и казначея банка Джеффа Брауна. Однако к 8 января мнение регуляторов изменилось. Если объявить о госпомощи, акции банка упадут, уверяли теперь банкиров представители ФРС. На это Браун отвечал, что именно регуляторы вынудили банк к завершению сделки, обещав при этом помощь и благотворное влияние сделки на акции банка. Благотворного влияния не получилось: к тому моменту инвесторы уже догадывались, что именно приобрел BofA. За неделю с 8 по 16 января акции банка подешевели на 47%. Регуляторам ничего не оставалось, как пойти на согласованное раскрытие информации: в этот день BofA раскрыл величину квартальных убытков ML и свои убытки – первые за 17 лет. А чиновники объявили о поддержке банка. BofA получил $20 млрд в добавление к уже выделенным минфином $25 млрд. Также ему были выданы госгарантии до $118 млрд на случай будущих потерь. Из гарантий 75% приходилось на активы ML, срок их действия – 5–10 лет для разных видов активов. Беспрецедентное вмешательство в сделку BofA и ML ФРС и минфин оправдывают тем, что бездействие в данной ситуации было недопустимо. И так слабая финансовая система могла совсем рухнуть, если бы слияние двух банков расстроилось. Однако акционеров BofA больше волновал собственный банк, чем судьба всей системы. И как только стали известны убытки ML, у них возникли вопросы к сделке. Идя на поглощение, Люьис не раскрыл им масштаб потерь ML. Полсон и Бернанке уверяют, что не подталкивали Льюиса к тому, чтобы он скрывал убытки ML от своих акционеров. Но видимо, он понимал, что раскрытие информации помешает завершить сделку. Недавно Льюис объявил, что до конца года уйдет в отставку. ПРЕТЕНЗИИ К ПОЛСОНУ К дезинформированию публики приложил руку в октябре 2008 г. и минфин США, уверен SIGTARP. А распределение первой помощи между инвестбанками было не вполне честным. Дезинформирование проявилось в том, что 14 октября Полсон заявил: девять крупных банков, первыми получившие госпомощь, находятся в хорошем состоянии, и то, что они согласились принять госпомощь – хорошо для экономики. Господдержка позволит банкам увеличить кредитование потребителей и компаний, пел тогда Полсон. SIGTARP не считает, что давать банкам деньги было не надо. Но аудиторы уверены, что минфину следовало бы откровеннее сказать, что помощь важна для выживания банков. Единственное, что ответил на эти претензии минфин: «Тогдашние заявления необходимо рассматривать, учитывая беспрецедентность обстоятельств, в которых они были сделаны». Аудиторы констатируют, что из-за сокрытия настоящих целей помощи банкам доверие ко всей программе TARP было быстро утрачено. Величина помощи, выделявшаяся тогда банкам, определялась минфином в зависимости от имевшихся у них «токсичных» активов. Согласно формуле, Citigroup, JPMorgan Chase и BofA должны были получить по $25 млрд – это была максимальная сумма поддержки одному банку. Но BofA в октябре получил только $15 млрд – минфин «зачел» ему $10 млрд, выделенные поглощенному им Merrill Lynch. Однако в тот момент банки хоть и договорились о слиянии, но оно еще не было одобрено ни акционерами, ни чиновниками. В аналогичной ситуации Wells Fargo, которому в конечном счете достался терпящий бедствие банк Wachovia, получил деньги и «за себя», и за поглощаемый банк. Получается, таким образом минфин дискриминировал BofA, подталкивая его к поглощению ML. МИНФИН ГЕЙТНЕРА: ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ТЕ ЖЕ Казалось бы, теснее Полсона никто с Уолл-Стрит связан быть не может. Но на самом деле при Гейтнере минфин не стал менее «своим» для инвестбанкиров. Так что в трудных обстоятельствах он может действовать похожим образом. На днях выяснилось, что два ближайших сподвижника Гейтнера зарабатывали по несколько миллионов долларов в год, работая на Goldman Sachs, Citigroup и другие инвестбанки. Экономист Джин Сперлинг, советник Гейтнера, получил $887 727 за консультирование Goldman Sachs и $150 000 за выступления в финансовых компаниях. Среди них была и Stanford Financial Group, созданная Робертом Алленом Стэнфордом, в начале этого года обвиненным построении финансовой пирамиды. Еще один советник Гейтнера, Ли Сакс, заработал $3 млн, будучи партнером хеджфонда Mariner Investment Group. Сперлинг и Сакс – ближайшие соратники Гейтнера, люди, в консультациях с которыми, по сути, вырабатывается политика минфина США. Они влияют и на распределение $700-миллиардной программы помощи банкам, и на выработку правил вознаграждения руководству финансовых компаний, и на формирование новых норм регулирования финансового сектора. Своих советников министр назначает сам, для этого не требуется утверждения Сената, испытывающего аллергию к Уолл-Стриту. Возможно, из-за этого Сакс согласился на роль советника, отказавшись от предложения Гейтнера пойти к нему в замы. Ведь тогда потребовалось бы утверждение его кандидатуры Конгрессом. Советников, работавших в инвестбанках, под конец своего срока набрал и Полсон (в основном из Goldman Sachs). Он объяснял это желанием привлечь талантливых спецов к разработке финансовой политики. Кроме Сперлинга и Сакса, из нынешних сотрудников минфина тесно связаны с Уолл-Стритом Херб Эллисон (руководит финансовой помощью банкам, раньше работал в Fannie Mae и Merrill Lynch), Льюис Александр (советник Гейтнера, был главным экономистом Citigroup), Марк Паттерсон (глава административного управления, был лоббистом в Goldman Sachs) и Мэтью Кабакер (работал в Blackstone). Кстати, Эллисон написал довольно прохладный комментарий к докладу SIGTARP, в то время как ФРС в основном признала правоту аудиторов. [/more]

Ответов - 44, стр: 1 2 All

natalia.shelomentzev: Svetlan пишет: А какую историю "дают" сейчас школьникам: почитайте и вы удивитесь - про какую страну вообще идет речь? Светлана! Во многом преподавание истории, как и литературы, зависит от личности учителя. Сейчас много альтернативных учебников.Каждый учитель имеет право приблизительно 15% программы по предмету корректировать, но для этого нужно потрудиться, пройти экспертизу и т.д. Например, тема "Великая Отечественная..." представлена весьма скудно, а о партизанском движении - несколько строк... Могут вмешаться родители, родительский комитет, если учителю эта тема безразлична. Американцы бы всему миру сумели протрубить, какие они герои, если бы победили фашизм. Да и сейчас приписывают себе все мыслимое и немыслимое. А мы в 90-е наших ветеранов унизили до такой степени, что... Стыдно перед ними, ведь многие ушли из жизни, так и не услышав нашего покаяния. Просто детей нужно учить не воспринимать все сенсационное за истину, что есть понятия "научная трактовка событий" и "желтая пресса", хотя, согласна, добиться этого трудно. Вот поэтому у них и каша в головах. Что касается взрослых... Помните, расхожее про беды России... (ду-ра-ков!)...

Sergei: Чудеса и аномалии великой войны [ 20 ] Максим Рубченко, редактор отдела экономики журнала «Эксперт» В 1941–1945 годах события пошли по наименее вероятному из возможных вариантов. Более логичным результатом советско-германского противоборства стал бы Брест-Литовский мир-2 в 1942 году Была ли возможна победа гитлеровской Германии над СССР? Ответ во многом зависит от того, что считать победой. Если полную оккупацию страны — то шансов у Германии, разумеется, не было. Однако возможны и другие понимания победы. Так, после Великой Отечественной войны в умах российского генералитета сложился прочный стереотип, что победить — значит повесить свой флаг на самом большом здании во вражеской столице. Именно так мыслили наши генералы, планировавшие штурм Грозного в декабре 1994 года, да и афганская эпопея, по сути, начиналась в этой же парадигме: возьмем штурмом шахский дворец, посадим туда своего человека (аналог флага на крыше) и — мы победили. Шансы немцев на такую победу были вполне реальны — большинство историков признает, что, не задержись Гитлер с нападением на СССР из-за ожесточенного сопротивления сербов весной 1941 года, немецким войскам не пришлось бы сражаться помимо Красной армии еще и с осенней распутицей и ранними морозами, и Москву немцы бы взяли. Напомним, что и советское командование всерьез рассматривало возможность сдачи столицы — на это указывает, в частности, и минирование в ноябре 41−го крупнейших московских зданий, включая Большой театр. Впрочем, один из величайших стратегов в мировой истории Карл Клаузевиц еще в XIX веке выдал чеканную формулу «Цель войны — мир, наиболее комфортный для победителя». Исходя из такого понимания победой Гитлера над СССР стало бы заключение выгодного ему мирного договора, своего рода Брест-Литовского мира-2. Время логики 3 сентября 1939 года — день, когда Англия и Франция объявили войну Германии, — стало поворотным моментом в жизни главы Третьего рейха Адольфа Гитлера. Если раньше он планировал свои действия в соответствии со своими желаниями, то с этого дня все его ключевые решения жестко диктовались суровой необходимостью. И оккупация Норвегии для сохранения доступа Германии к основному источнику железной руды; и завоевание Люксембурга и Бельгии для нанесения удара по Франции (которая, повторим, сама объявила войну Германии) в обход линии Мажино; и захват Голландии с целью лишения англосаксов плацдарма для высадки войск в Северо-Западной Европе — все это были действия, необходимые для выживания Германии в складывавшейся обстановке. Но к лету 1940 года, одержав целый ряд блистательных военных побед, Гитлер оказался в сложнейшей ситуации. С одной стороны, Германия находилась в состоянии войны с Великобританией, поэтому естественным направлением военных усилий Третьего рейха должен был стать разгром англичан. С другой — на востоке с каждым месяцем увеличивал свою военную мощь Советский Союз, и Гитлер не сомневался, что, стоит ему увязнуть в войне с Британией, как Сталин нападет на Германию, невзирая на мирный договор. Расклад был ясен: у Третьего рейха два врага — Британия и СССР, Германия из-за нехватки ресурсов может вести только «молниеносные» войны, но блицкриг с высадкой на Британские острова невозможен даже теоретически. Остается один возможный блицкриг — против СССР. Разумеется, не с целью оккупации гигантской страны, а с целью принуждения Сталина к заключению нового мирного договора, который, с одной стороны, сделает невозможным нападение Советов на Третий рейх, с другой — обеспечит Германии доступ к природным богатствам России. Для этого необходимо: во-первых, разгромить основные силы Красной армии в приграничном сражении. Во-вторых, оккупировать основные промышленные и сельскохозяйственные районы на Украине, в Центральном и Северо-Западном районах СССР, занять или разрушить Ленинград, где концентрировалось около половины советской тяжелой промышленности, и прорваться к нефтяным месторождениям Кавказа. И наконец, в-третьих, перекрыть каналы поставок в Советский Союз военной помощи и стратегических материалов из США и Англии через Мурманск и Иран. То есть пробиться к Белому морю (в идеале — к Архангельску) и к Волге (в идеале — захватив Астрахань). Оставшись без армии, без важнейших объектов промышленности, без главной хлебной житницы и без англо-американской помощи, Сталин, скорее всего, согласится заключить с Германией новый «похабный мир» наподобие Брест-Литовского. Конечно, мир этот будет недолговечным, но Гитлеру-то и надо лишь два-три года, чтобы додушить морской блокадой и бомбардировками Британию и добиться от нее мирного договора. А потом можно будет объединить все силы «цивилизованной Европы» для удержания русского медведя на рубеже Уральских гор. Только чудом немцы не смогли перекрыть путь северным караванам союзников Фото: Роберт Диамент. Из архива Леонида Диамента Спустя два месяца после победы над Францией Гитлер отдал распоряжение командованию вермахта подготовить расчет сил и средств для реализации этого плана. Однако в ходе работы военных план претерпел существенные изменения: одной из главных целей назывался захват Москвы. Основной аргумент немецких генштабистов в пользу взятия советской столицы заключался в том, что для ее защиты Красная армия вынуждена будет собрать все свои резервы, соответственно, у вермахта будет возможность разгромить последние силы русских в одном решающем сражении. Кроме того, захват Москвы — крупнейшего в СССР транспортного узла — значительно осложнит переброску сил Красной армии. Логика в этом соображении была, однако фактически гитлеровскую концепцию войны с экономическими целями военные пытались свести к классической войне «на сокрушение». Учитывая ресурсный потенциал Советского Союза, шансы Германии на успех при такой стратегии были существенно ниже. В результате Гитлер выбрал компромисс: план наступления на СССР был разделен на два этапа, а вопрос атаки на Москву ставился в зависимость от успеха первой фазы наступления. В Директиве по сосредоточению войск (план «Барбаросса») заявлялось: «Группа армий “Центр” осуществляет прорыв в направлении Смоленска; поворачивает затем танковые войска на север и совместно с группой армий “Север” уничтожает советские войска, находящиеся в Прибалтике. Затем войска группы армий “Север” и подвижные войска группы армий “Центр” совместно с финской армией и подброшенными для этого из Норвегии немецкими войсками окончательно лишают противника последних оборонительных возможностей в северной части России. В случае внезапного и полного разгрома русских сил на Севере России поворот войск на север отпадает и может встать вопрос о немедленном ударе на Москву (Выделено нами. — “Эксперт”)». Тем не менее с этого момента во всех планах германского командования центральное направление стало считаться основным, именно здесь концентрировались основные силы германской армии в ущерб «периферийным» направлениям, в первую очередь северному. Так, задача немецких войск, которым предстояло действовать на Кольском полуострове (армия «Норвегия»), формулировалась так: «Совместно с финскими войсками продвинуться к Мурманской железной дороге, чтобы нарушить снабжение Мурманской области по сухопутным коммуникациям». Против таких метаморфоз резко выступил начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии Вильгельм Кейтель, пытавшийся объяснить коллегам, что «Мурманску, как главному опорному пункту русских в летнее время, особенно в связи с вероятным англо-русским сотрудничеством, необходимо придавать куда больше значения. Важно не только нарушить его сухопутные коммуникации, но и овладеть этим опорным пунктом…». Однако, не обращая внимания на эти разумные доводы, начальник Генерального штаба сухопутных войск Франц Гальдер и командующий группой армий «Центр» Федор фон Бок с увлечением принялись планировать захват Москвы. Гитлер в спор своих военачальников не вмешивался, рассчитывая, что ход войны в период первой фазы операции «Барбаросса» покажет, кто из них прав. Аномальный разгром Директива по сосредоточению войск по плану «Барбаросса» была подписана Гитлером 15 февраля 1941 года. А 23 марта разведуправление Красной армии в сводке для руководства страны доложило, что, по сообщению заслуживающего доверия источника, «из наиболее вероятных военных действий, намеченных против СССР, заслуживают внимания следующие: по данным на февраль 1941 года, для наступления на СССР создаются три армейские группы: 1−я группа под командованием генерал-фельдмаршала Лееба наносит удар в направлении Ленинграда; 2−я группа под командованием генерал-фельдмаршала Бока — в направлении Москвы и 3−я группа под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта — в направлении Киева». «Заслуживающим доверия источником» была Ильза Штебе (агентурный псевдоним Альта), сотрудница германского МИДа, которая регулярно передавала Москве первоклассную внешнеполитическую информацию — в частности, она же первой в декабре 1940 года сообщила о подготовке Гитлером плана нападения на СССР. Отметим: в исторической и околоисторической литературе постоянно идут дебаты о том, почему советское командование не угадало дату нападения. В качестве объяснения упоминается тот факт, что, по подсчетам некоторых историков, разведка называла Сталину 14 сроков нападения Германии на СССР, и, естественно, он не мог знать, какая дата верна. Однако направление главных ударов — гораздо более важная информация: она позволяет планировать не только непосредственную реакцию на агрессию, но и весь ход войны. И в последующих сообщениях разных агентурных источников говорилось одно и то же: немцы планируют нанести три главных удара — на Ленинград, на Москву и на Киев. Все они советским руководством игнорировались. По свидетельству начальника разведуправления Генштаба Филиппа Голикова, даже 21 июня 1941 года Лаврентий Берия говорил Сталину: «Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня дезой о якобы готовящемся Гитлером нападении на СССР. Он сообщил, что это нападение начнется завтра. То же радировал и генерал-майор Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на берлинскую агентуру». События на всех фронтах развивались по одной схеме: попытка выполнить Директиву № 3 — растерянность ввиду ее полной неадекватности — поражение Фото: ИТАР-ТАСС Столь эмоциональная реакция Лаврентия Павловича объяснялась просто — страхом. Дело в том, что осенью 1939 года по предложению Берии резидентом советской разведки в Германии был назначен Амаяк Кобулов (псевдоним Захар) — брат бериевского заместителя Богдана Кобулова. Немецкого языка Захар не знал, но ему повезло — в начале августа он познакомился в Берлине с латвийским журналистом Орестом Берлинксом, который, как сообщил Кобулов в Москву, «трезво оценивает установление советской власти в Прибалтике» и готов «делиться полученной в кругах германского МИДа информацией». Вскоре новый источник начал сообщать, что главные интересы Германии — война с Англией и оккупация Ирана и Ирака, а наращивание рейхом вооруженных сил у советских границ преследует цель оказать политическое давление на Москву, дабы получить право участия в эксплуатации бакинских нефтепромыслов и возможность прохода через советскую территорию немецких войск в Иран. На самом деле Берлинкс был агентом гестапо и скармливал Кобулову дезинформацию, сфабрикованную в Главном управлении имперской безопасности. Кобулов передавал дезу непосредственно Берии, а тот докладывал Сталину. Признать, что несколько месяцев дезинформировал вождя по ключевому вопросу, Лаврентий Павлович просто не мог — он лучше всех знал, чем это может закончиться. Между тем 22 июня сведения Деканозова и Тупикова о нападении Германии на СССР полностью подтвердились, и можно было сделать вывод, что и вторая часть их информации — о направлении главных ударов гитлеровской армии — тоже окажется правдивой. Тем не менее вечером 22 июня 1941 года нарком обороны маршал Тимошенко направил командованию западных фронтов директиву № 3, в которой утверждалось, что «противник наносит главные удары на Алитус и на фронт Владимир-Волынский—Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит—Шяуляй и Седлец—Волковыск». Самый мощный удар немцев — по Минску и Смоленску — в директиве вообще не упоминается. А то, что упоминается как «вспомогательный удар в направлении Тильзит—Шяуляй», на самом деле было стратегическим наступлением на Ленинград. Зато, исходя из предвоенных планов советского командования, эта директива предписывала Красной армии к 24 июня захватить польские города Люблин и Сувалки. Дальше события на всех советских фронтах развивались по одной схеме. Сначала — попытка действовать в соответствии с директивой № 3 и предвоенными сценариями и всеобщая растерянность, когда выяснилось, что реальная ситуация не имеет ничего общего с планами командования. Затем — импровизированные контратаки на наступающих немцев разрозненными советскими частями, без поддержки авиации и тыловых служб, без разведки и связи с соседями. Результат — огромные потери в живой силе и технике, поражение, упадок морального духа, беспорядочное отступление, паника. Итог — развал фронтов и многочисленные окружения, в которых оказались сотни тысяч советских солдат и офицеров. На Украине, где части Красной армии по численности в пять-семь раз превосходили немецкие войска, этот процесс затянулся до осени, и обошлось без окружений. В Белоруссии и Прибалтике все решилось за несколько дней: здесь советские войска были вытянуты «в нитку» вдоль границы, что позволило немцам, сконцентрировав силы на направлениях главных ударов, создать шести-, семикратное превосходство в численности войск, противостоять которому было невозможно. Проломив российскую оборону в нескольких местах, немецкие танки устремились к Москве и Ленинграду, оставляя окруженные и деморализованные части Красной армии в своем тылу. Чудо под Мурманском Единственным направлением, на котором немцам не удалось добиться намеченных целей, стало мурманское. Здесь в ходе операции «Серебристая лиса» планировалось силами армии «Норвегия» прорваться через реку Титовку, захватить полуострова Средний и Рыбачий, а затем — города Полярный (где располагалась главная база Северного флота) и Мурманск. Наступление началось на рассвете 29 июня, и к вечеру этого дня после тяжелого и кровопролитного боя наша 14−я стрелковая дивизия, оборонявшая переправу через Титовку, была разбита. Остатки дивизии группами по 20–30 абсолютно деморализованных бойцов отходили к укрепрайону на полуострове Рыбачий. Всего в полусотне километров перед фашистскими войсками лежал Мурманск, абсолютно не прикрытый с суши войсками. И тут случилось чудо: вместо стремительного наступления на восток, к Мурманску, немцы повернули к северу и начали прорывать укрепрайоны, расположенные на Рыбачьем и Среднем. Командующий армией «Норвегия» Эдуард фон Дитль, вероятно, до самой своей смерти в 1944 году проклинал себя за эту ошибку, ставшую роковой для всей немецкой армии: пока немцы сражались с укрепрайонами, 54−я стрелковая дивизия закрыла путь на Полярный и Мурманск. Об оборону этой дивизии гитлеровским войскам предстояло безуспешно биться больше двух месяцев. 19 сентября обескровленные части армии «Норвегия» были вынуждены отойти обратно за Титовку, а еще через три дня Гитлер распорядился остановить наступление на Мурманск. После этого немцы перенесли попытки наступления южнее, на кандалакшское направление, с целью перерезать Мурманскую железную дорогу. Но и здесь все их атаки были отбиты. В результате 10 октября 1941 года фюрер вынужден был издать новую директиву — № 37, в которой признавалось: «Для того чтобы до наступления зимы занять Мурманск или же перерезать Мурманскую железную дорогу в Центральной Карелии, боевая численность и наступательная способность имеющихся там в нашем распоряжении войск недостаточна; к тому же упущено подходящее время года». Атака на Мурманск переносилась на следующее лето, а о выходе к Архангельску Гитлер теперь даже и не упоминал. В феврале 1942 года заключение перемирия было наиболее реально Фото: ИТАР-ТАСС Между тем 1 октября между СССР, США и Великобританией было подписано соглашение о взаимных поставках, согласно которому Англия и США взяли на себя обязательство поставлять Советскому Союзу ежемесячно с 10 октября 1941−го по 30 июня 1942 года включительно 400 самолетов (100 бомбардировщиков и 300 истребителей), 500 танков, 1 тыс. тонн броневых листов для танков. А также порох, авиационный бензин, алюминий, свинец, олово, молибден и другие виды сырья, вооружения и военных материалов. 6 октября Черчилль направил Сталину личное послание: «Мы намерены обеспечить непрерывный цикл конвоев, которые будут отправляться с промежутками в десять дней. Следующие грузы уже находятся в пути и прибудут 12 октября: 20 тяжелых танков и 193 истребителя. Следующие грузы отправляются 12 октября и намечены к доставке 29−го: 140 тяжелых танков, 100 самолетов типа “Харрикейн”, 200 транспортеров для пулеметов типа “Брен”, 200 противотанковых ружей с патронами, 50 пушек калибром 42 мм со снарядами. Следующие грузы отправляются 22−го: 200 истребителей и 120 тяжелых танков». Всего за время войны в Мурманск и Архангельск пришло 78 конвоев, включавших в общей сложности 1400 судов и доставивших более 5 млн тонн стратегических грузов. «Северный коридор» оставался главным каналом поставки союзнической помощи СССР до конца 1943 года, когда американцы построили новую трансиранскую железную дорогу, и через Иран Сталин начал получать до миллиона тонн стратегических грузов ежемесячно. Время логики-2 4 августа 1941 года Гитлер прилетел в Борисов, в штаб группы армий «Центр». Главным на совещании фюрера с военачальниками был вопрос, где сосредоточить основное усилие — на наступлении на Москву или на взятии Киева. «Я рассчитывал, что группа армий “Центр”, достигнув рубежа Днепр—Западная Двина, временно перейдет здесь к обороне, однако обстановка складывается так благоприятно, что нужно ее быстро осмыслить и принять новое решение, — заявил Гитлер. — На втором после Ленинграда месте по важности для противника стоит Юг России, в частности Донецкий бассейн, начиная от района Харькова. Там расположена вся база русской экономики. Овладение этим районом неизбежно привело бы к краху всей экономики русских… Поэтому операция на юго-восточном направлении мне кажется первоочередной, а что касается действий строго на восток, то здесь лучше временно перейти к обороне». Таким образом, Гитлер собирался вернуться к концепции войны с экономическими целями. Военные опять воспротивились. «Наступление на восток в направлении Москвы будет предпринято против основных сил противника, — заявил фон Бок. — Разгром этих сил решил бы исход войны». И все же окончательное решение Гитлера было экономическим: «Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа. На севере такой задачей является окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками». В связи с этим фюрер приказал повернуть 2−ю армию и 2−ю танковую группу с московского направления на украинское, в помощь группе армий «Юг». Это вызвало неоднозначные оценки в среде немецкого командования. Командующий 3−й танковой группой Герман Гот принял сторону Гитлера: «Против продолжения наступления на Москву в то время был один веский аргумент оперативного значения. Если в центре разгром находившихся в Белоруссии войск противника удался неожиданно быстро и полно, то на других направлениях успехи были не столь велики. Например, не удалось отбросить на юг противника, действовавшего южнее Припяти и западнее Днепра. Попытка сбросить прибалтийскую группировку в море также не увенчалась успехом. Таким образом, оба фланга группы армий “Центр” при продвижении на Москву подверглись опасности оказаться под ударами, на юге эта опасность уже давала о себе знать…» Командующий 2−й танковой группой Гейнц Гудериан, которому предстоял 400−километровый марш-бросок с московского направления на киевское, был против: «Бои за Киев, несомненно, означали крупный тактический успех. Однако вопрос о том, имел ли этот тактический успех также и крупное стратегическое значение, остается под сомнением. Теперь все зависело от того, удастся ли немцам добиться решающих результатов еще до наступления зимы, пожалуй, даже до наступления периода осенней распутицы». Практика подтвердила правоту Гитлера: удар группы Гудериана во фланг и тыл Юго-Западного фронта привел к окончательному разгрому советских войск на Украине и открыл немцам путь в Крым и на Кавказ. И тут фюрер, на свою беду, решил немного потрафить военачальникам. Чудо под Москвой 6 сентября 1941 года Гитлер подписал директиву № 35, санкционирующую наступление на Москву. Обрадованный фон Бок 16 сентября отдал войскам группы армий «Центр» приказ о подготовке операции по захвату советской столицы под кодовым названием «Тайфун». Наступление началось 30 сентября, 13 октября гитлеровцы овладели Калугой. 15 октября танковая группа Эриха Гепнера прорвалась через Московскую линию обороны; в журнале боевых действий группы появляется запись: «Падение Москвы кажется близким». Однако советское командование усилило обороняющиеся войска частями, переброшенными из Сибири и с Дальнего Востока. В результате к концу ноября немецкое наступление полностью выдохлось, а 5 декабря Красная армия перешла в контрнаступление силами трех фронтов — Калининского, Западного и Юго-Западного. Оно развивалось настолько успешно, что 16 декабря Гитлер вынужден был отдать «стоп-приказ», запрещавший отход крупных соединений сухопутной армии на больших пространствах. Группе армий «Центр» ставилась задача, стянув все резервы, ликвидировать прорывы и удерживать линию обороны. Через несколько дней своих постов лишились главные противники «войны с экономическими целями» — главнокомандующий сухопутными войсками Вальтер фон Браухич, командующий группой армий «Центр» фон Бок и командующий 2−й танковой армией Гудериан. Но было уже слишком поздно. Разгром немцев под Москвой стал возможен только благодаря тому, что советское командование перебросило дивизии с Дальнего Востока. Это факт, с которым никто не спорит. Переброска дивизий стала, в свою очередь, возможной после получения советским командованием надежных данных разведки о том, что Япония не планирует нападать на СССР. Само же решение японцев воздержаться от войны против Советского Союза было в значительной мере следствием чистой случайности или, если хотите, чуда. В начале 1941 года поездом Москва—Владивосток в столицу СССР ехал новый спецкор японской газеты «Майнити симбун» Емо Ватанабэ — талантливый филолог, знаток русского языка, фанатичный поклонник русской литературы; он смотрел из окна на сибирские просторы и замирал от восхищения. Его восхищение Россией выросло еще больше, когда среди пассажиров этого поезда он увидел Наташу — студентку Московского пушного института, возвращавшуюся в столицу с каникул. Они познакомились, и именно это случайное знакомство во многом предопределило исход Московской битвы. Дело в том, что после приезда в Москву Емо и Наташа продолжали встречаться, и эта дружба не прошла мимо внимания компетентных органов: Наташу пригласили на Лубянку и попросили познакомить с Ватанабэ сотрудника НКВД. Отказаться она, конечно, не могла и вскоре представила японскому другу «дядю Мишу, брата отца». Ватанабэ прекрасно знал реалии советской жизни и сразу понял, что перспектива его встреч с Наташей прямо зависит от дружбы с «дядей Мишей». И стал одним из ценнейших агентов советской разведки. Уже в марте Ватанабэ (который сам выбрал себе агентурный псевдоним Тотэкацу — «Боец») передал бесценную информацию: в Берлине немцы и японцы обсуждают возможность одновременного нападения на СССР летом 1941 года. Через несколько дней посол Японии в СССР Мацуока был приглашен на беседу к наркому иностранных дел Вячеславу Молотову. К удивлению японского дипломата, к этой беседе присоединился и начальник Генерального штаба Георгий Жуков, которого японцы хорошо знали по Халхин-Голу. Молотов и Жуков без обиняков обвинили Японию в тайном сговоре с Гитлером с целью агрессии против Советского Союза. Судя по всему, в ходе беседы у Мацуоки сложилось впечатление, что, во-первых, советская разведка посвящена во все секреты Гитлера, во-вторых, Красная армия готова принять превентивные меры, устроив японцам второй Халхин-Гол. Прямым результатом этого стало подписание 13 апреля 1941 года советско-японского Договора о ненападении — основного фактора, удержавшего Японию от вступления в войну. 10 октября 1941 года резидент советской разведки в Стране восходящего солнца Рихард Зорге (Рамзай) сообщил, что Япония не вступит в войну против СССР, а будет воевать на Тихом океане против США. Сталин Рамзаю не доверял, поэтому проверить поступившую от Зорге информацию попросили Ватанабэ. Через несколько дней Тотэкацу подтвердил информацию Рамзая: Япония собирается напасть на США, а японская Квантунская армия не планирует никаких активных действий против СССР. И советское командование начало переброску сибирских дивизий под Москву. В 1946 году Ватанабэ вернулся в Токио, где продолжил работу в «Майнити симбун», а заодно стал резидентом советской разведки в Японии вместо погибшего Рихарда Зорге. В 1954 году офицер КГБ Юрий Растворов, сбежавший в США, выдал Бойца американцам, а те сообщили о нем японской контрразведке. Ватанабэ был арестован, предстал перед судом и… был оправдан: судьи признали, что передаваемая им Советскому Союзу информация наносила вред США, но не Японии. Сам Боец заявил на суде, что таким образом мстил американцам за бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Впрочем, для нас важнее два принципиальных момента: Емо Ватанабэ очень поспособствовал, во-первых, заключению советско-японского Договора о ненападении, во-вторых, переброске сибирских дивизий под Москву. Но что если бы Наташа села в другой поезд? Точки выхода 5 января 1942 года на заседании Ставки Сталин заявил: немцы в растерянности от поражения под Москвой. Они плохо подготовились к зиме. Сейчас самый подходящий момент для перехода в общее наступление. Наша задача состоит в том, чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны. 7 января 1942 года штабы фронтов получили директивное письмо Ставки Верховного главнокомандования: «Учитывая успешный ход подмосковного контрнаступления, целью общего наступления поставить разгром противника на всех фронтах — от Ладожского озера до Черного моря». На подготовку всеобщего наступления войскам дали всего неделю — оно началось 15 января. И вскоре провалилось: несмотря на то что Сталин ввел в бой стратегические резервы Ставки — 20−ю и 10−ю армии, 1−ю ударную армию, другие части усиления и всю авиацию, — Красной армии не удалось прорвать оборону немцев ни на одном участке. Начальник Генштаба Александр Василевский в своих мемуарах о затее Сталина отозвался коротко: «В ходе общего наступления зимой 1942 года советские войска истратили все с таким трудом созданные осенью и в начале зимы резервы. Поставленные задачи решить не удалось». На советско-германском фронте установилось стратегическое равновесие — обе стороны истратили свои резервы и не имели ресурсов для активных действий. Гитлеру было ясно, что блицкриг провалился и война переходит в затяжную стадию, к чему Германия не готова экономически. Советский Союз, в свою очередь, понес колоссальные потери в людях, военной технике, экономическом потенциале, и перспективы восстановления всего этого представлялись весьма туманными. Лучшим выходом для обеих сторон в этой ситуации могло бы стать длительное перемирие, и можно не сомневаться, что, выступи одна из сторон с подобной инициативой, вторая бы ухватилась за эту возможность с радостью. Но инициативы никто не проявил, и Гитлер решил сделать еще один ход в игре: в июне немецкая армия развернула генеральное наступление на Юге и прорвалась на Кавказ и к Волге. Беспримерные по жестокости бои за Сталинград историки оценивают как бессмысленные с военной точки зрения, пытаясь найти объяснение упорству обеих сторон в Сталинградской битве символическим значением города. Это ошибка. Для Красной армии потеря Сталинграда означала одно: вернуться на западный берег Волги будет почти невозможно. Для Гитлера же взятие Сталинграда могло бы стать решающим козырем для начала переговоров о перемирии: у Германии иссякали ресурсы для продолжения войны, в первую очередь людские. Фюрер даже вынужден был обратиться к своим союзникам с просьбой прислать войска на подмогу и поставить итальянские, румынские, венгерские дивизии в первую линию, хотя все понимали, что они не в состоянии выдержать более или менее серьезного удара советских войск (как оно в конце концов и случилось). У Красной армии дела были не намного лучше. Знаменитый сталинский приказ № 227 «Ни шагу назад» от 28 июля 1942 года был отчаянным призывом командования к умам и душам бойцов: «Братцы, хватит драпать!» — и демонстрировал всю сложность ситуации в советских войсках. Однако долгосрочные перспективы у русских были очевидно лучше, чем у немцев, — разница ресурсных потенциалов (да еще с учетом поступающей в СССР помощи союзников) ощущалась уже весьма отчетливо. Не зря, по свидетельству германского министра вооружений Альберта Шпеера, осенью 1942 года (но еще до начала советского наступления под Сталинградом) второй человек в рейхе — Герман Геринг — в частной беседе сказал ему: «Германии очень повезет, если она сможет сохранить свои границы 1933 года». В этот период, когда оба противника балансировали на лезвии ножа и невозможно было точно предсказать, кто же окажется в выигрыше, у Гитлера был второй реальный шанс добиться перемирия и таким образом позволить Германии выйти из войны более или менее достойно. Стараясь получить главный козырь — Сталинград, — фюрер этот шанс упустил. А в январе 1943 года на конференции в Касабланке США и Великобритания приняли требование о безоговорочной капитуляции Германии, и более или менее почетный для немцев мир стал невозможен. Так Третий рейх был обречен на разгром.

Ldz: natalia.shelomentzev пишет: Помните, расхожее про беды России... (ду-ра-ков!)... За бесконечные годы перестройки и послестройки к этим двум бедам добавилась еще одна и не менее живучая: "халявщики"

natalia.shelomentzev: Ldz пишет: За бесконечные годы перестройки и послестройки к этим двум бедам добавилась еще одна и не менее живучая: "халявщики" А уж "ЭТО" истребить навряд ли удастся быстро...

avakum: Зарубежных участников парада Победы обвинили в предательстве..... Сегодня в Москву прибывают участники парада Победы из Великобритании, Франции и США. Во время Второй мировой эти страны вместе с Советским Союзом входили в антигитлеровскую коалицию. 9 мая солдаты союзников вместе с частями российской армии пройдут маршем по Красной площади. Подробности — в материале корреспондента «Вести ФМ» Сергея Ткачука. Военные из Великобритании, Франции и США будут маршировать на главной площади страны впервые. Туманный Альбион представит 1-ый батальон Валлийского гвардейского полка. В сентябре 1944 его солдаты освобождали французский город Аррас. Кроме того, в параде примут участие музыканты главного оркестра королевских ВВС. Францию будут представлять нынешние офицеры легендарной эскадрильи «Нормандия-Неман». Ее летчики бок о бок сражались с советскими в небе над Европой и провели 900 воздушных боев с фашистскими асами. Наконец, США представят бойцы второго батальона 18-го пехотного полка, который в свое время высадился в Нормандии при открытии второго фронта. Участие этих подразделений в параде вызвало неоднозначную реакцию в России. Некоторые сочли оскорблением само нахождение солдат НАТО на Красной площади. Но самое интересное, что многие и в этих странах критикуют их участие в нашем параде, говорит постоянный представитель России при НАТО Дмитрий Рогозин. «Тех военнослужащих стран бывшей антигитлеровской коалиции здесь тоже упрекают чуть ли не в предательстве. Что, мол, они едут в Россию на поклон — участвовать в параде Красной армии. Зеркальная ситуация. Возникает вопрос — кто тогда предает свои исконные интересы?», — говорит Рогозин. По мнению Дмитрия Рогозина, никто ничего не предает. Холодная война давно закончилась, а отношения между странами бывшей антигитлеровской коалиции сегодня дружеские, как и 65 лет назад. Поэтому участие в параде военнослужащих Великобритании, Франции и США лишний раз подчеркивает, что мы не враги. Тем более что демонстрировать они будут не свою военную мощь, а умение «чеканить шаг», что по-своему очень красиво и зрелищно. «С точки зрения объективного подхода получается следующая картина. Во-первых, едут не просто военнослужащие — спецназ, который будет там чего-то топтать, — а едет рота почетного караула. То есть те, кто и так встречает наших высокопоставленных гостей, когда они посещают эти страны. Поэтому я не вижу ничего такого страшного, ущемляющего сердце русского патриота в том, чтобы посмотреть, как занимаются шагистикой военнослужащие США, Великобритании и Франции», — считает Рогозин. Военные этих стран прибывают в столицу заранее для того, чтобы принять участие в репетициях 4 и 6 мая. А непосредственно в День Победы к 3 тысячам наших ветеранов присоединятся несколько десятков ветеранов из Великобритании, Франции и США

Sergei: Эдик,это голдят пиращики ничего для благополучия России не сделавшие,а вот имидж ее, портящие с завидной регулярностью!!!

Светлана Г.: Веселуха продолжается! 4 мая - 20-летие Дня Независимости! Доклад о достижениях, цветы, награды, салют и т.д. click here А еще загадка: Кто в Латвии нынче министр здравоохранения? Ни за что не догадаетесь! А министр внутренних дел по совместительству на полставки. Подработка такая.

Sergei: Светлана Г. пишет: министр внутренних дел по совместительству на полставки. Наверное преступность лечит аспирином...

Sergei: В то время, как "лучшая часть" латвийского государства готовится с помпой отпраздновать 20-летие Провозглашения Независимости (торжественные речи, раздача орденов, салют, четыре дня гульбы), молодых представителей этого государства тревожит только один вопрос: уезжать им из этого независимого государства к чертовой матери или еще немного подождать? Ну что я мог ответить полицейскому? Жалко парня. Похоже, он еще честный, 20 лет назад в этой стране было интересно, очень интересно. Отсюда никто не хотел уезжать. Некоторых даже гнали, а они оставались. Коммунистическая эпоха с ее тошнотным застоем заканчивалась, нам открывался весь мир, все возможности. Латвия получила в наследство от СССР огромную кучу того, чего своими силами никогда бы не построила. Дороги, порты, электростанции, промышленность, инфраструктуру, медицину, образованное население. Мы же реально сидели на "золотой жиле"! Мы получили огромную фору при развале Союза. Даже общие союзные долги Россия забрала себе. Живите, дескать, дорогие латыши, свободно и процветайте! почему же сейчас, через 20 лет свободного процветания свободной Латвии, я должен ломать голову, в какую страну мне отправлять своих сыновей учиться, а потом жить и работать? Пацанам не повезло родиться в независимой Латвии умными. Были бы дураками, все было бы проще: бери швабру в руки и подтирай лужи после "писающих мальчиков" вокруг Памятника Свободы. Более интеллектуальной и интересной работы здесь в обозримое время не предвидится. Официант, таксист, уборщик, прачка, кассирша… Весь выбор. Свободная страна Латвия в годовщину своего 20-летия готовится к очередным выборам. Нам опять представят очередной список персон для "свободного волеизъявления". Можно сравнить его со списком 20-летней давности и убедиться: там те же самые рожи! Основной костяк — точно. Так в чем же разница между "тоталитарными псевдо-выборами" в СССР и "свободными выборами" в свободной Латвии сегодня? Я не вижу, хоть убей. Умные люди все это видят.Латвия не исключение.Во всех республиках так.И не только бывшего СССР.Одно скажу.при всех недастатках ,в России стало чуточку лучше.Раньше и глаз видно не было,а сейчас одна ноздря из грязи выглядывает.И не спорьте.Мне есть с чем сравнивать.

Ldz:

Sergei: Спецслужбы Латвии и Эстонии озаботились деятельностью русскоязычных меньшинств и считают, что она негативно влияет на суверенитет этих республик. К таким неоднозначным выводам правоохранительные органы двух постсоветских государств пришли практически одновременно, отмечает портал "Свободная пресса". В годовом отчете эстонской госбезопасности процессы объединения русской диаспоры определяются с помощью провокационной аббревиатуры "СССР", состоящей из английских слов "coordination" (координация), "consolidation" (консолидация), "communication" (коммуникация) и "protection" (защита). Таким образом, отмечает издание, естественному процессу сближения русских придается негативная политическая окраска, поскольку СССР у эстонцев ассоциируется с оккупантом. При этом в Таллине обеспокоены вниманием к соотечественникам со стороны российского посольства. Чиновники увидели опасность даже в призыве Координационного совета соотечественников к русскоязычным кандидатам в Европарламент сформировать единый список в Эстонии, сообщает издание. Не меньше встревожены действиями русских меньшинств и в Латвии. Глава полиции безопасности генерал Янис Рейникс заявил в интервью местной радиостанции, что проблемы, "которые обострились в связи с так называемой "политикой соотечественников", проводимой Россией в Латвии, являются потенциальной угрозой. "Целью стремления России осуществить "политику соотечественников" по сути является консолидация русскоговорящих жителей Латвии и расширение информационного пространства", - выразил мнение генерал. И отметил: "Целевой аудиторией в немалой степени являются и молодежь, которая может создать выгодную для России политическую и экономическую среду". Высокопоставленный начальник опасается Совета, который объединяет около 70 русскоязычных организаций, и даже вуза "Балтийская международная академия", дипломы которого давно признаны в Евросоюзе и в котором обучаются 7,5 тысяч студентов. Лишь в Литве пока избегают называть русских угрозой для суверенитета страны. Впрочем, и там консервативные политики постоянно обличают Кремль. Лидер республики Андрюс Кубилюс является автором документа под названием "Стратегия по сдерживанию России". В нем говорится, что "пропагандистское и культурное внедрение России усиливается, а литовское общество теряет иммунитет от такого внедрения". Постоянный адрес статьи: http://www.utro.ru/articles/2010/06/02/898255.shtml

avakum: Да-да Серёга ,боятся что Россия оружие нам подбросит.....А мы были бы рады,только семьи наши приняли бы вы на время

Ldz: Так все серьезно и страшно?

Sergei: Эдик.я приму сразу и без разговоров!!!!

полная версия страницы